fi_la | Entries tagged with детство

Вспоминая зимнее детство, я прежде всего вспоминаю ощущение приближающегося нового года. Уже в десятых числах декабря что-то начинало происходить. Падал прошлогодний снег, в гастрономах начинали вешать бумажные гирлянды, в Москве в продажу выкидывали мандарины.
В двадцатых наряжалась школа, огораживались пространства елочных базаров, в универмаге "Украина" народ массово закупал "дождики" (игрушки продавались страшные, и те, что достались неизвестно каким образом, надо было беречь, как зеницу ока. А уж если дома был шпиль, отличный от красной звезды - это вообще была болшая удача).
Потом близились каникулы, и числа с 24-го ты считал каждый день. Отдельный интерес представляло появление программы передач на новогоднюю неделю. Она изучалась вдоль и поперек. Какие же фильмы покажут в этом раз в дополнение к "Иронии судьбы". Будет ли "Моя прекрасная леди", или еще раз выпустят "Игрушку".
Ожидание становилось совсем уж нетерпеливым числа 28-го - 29-го. В городе наряжали елку, а детей вели в Дворец спорта на праздничное представление.
Тридцатого, даже во время самых жарких хоккейных баталий, проходивших даже вечером, благодаря добрым рабочим с соседней стройки, которые направляли один из своих прожекторов на наш пятачок, ты думал о том, что скоро новый год. Закрадывалась мысль о подарках, и оставив за дверью негнущиеся насквозь обледеневшие "доспехи", ты невольно поглядывал по углам, не скрывается ли там что-то необычное.
31-го часы тянулись медленно, но со сладковатым привкусом нарастающего праздника. Участие в готовке, праздничное открытие овощного, в который можно сходить в надежде на то, что что-то "дадут", телевизор, и вот он вечер.
И такой необычный город, по которому ты только в этот день гуляешь ночью. Можно прокатиться по любой снежной горке, можно с разбегу проехаться по огромной "скользинке", феерично грохнувшись в конце, можно взглянуть на прекрасно известные тебе пейзажи под совсем другим, немного волшебным углом.
И, где-то глубоко внутри, тебя радует еще и то, что впереди много-много дней каникул.
Эх, детство... Сегодня 27-е, и мысли, в основном, о планировании продаж в январе.

Не скажу, что я эксперт, но я видел немало спортивных кафе, баров, ресторанов и иных заведений, а также мест, владельцы которых демонстрируют приверженность той или иной команде.
Я видел и шикарные экраны, видел розы всех гостивших команд, видел аутентичные футболки с подписми, видел реплики кубков.
В общем, многое видел. Видел, как болеют в Италии, Испании, Англии, Германии, других странах.
Однако, первое место в рейтинге подобных мест прочно удерживает кафе, в котором я даже ни разу не был. Сейчас его выставляют на продажу, и я решил зафиксировать, так сказать "на память". Итак, 84-й километр трассы Киев - Одесса:

Кафе "Ювентус". Настоящее, болельщицкое, с нарисованным футболистом в зебро-майке, двумя звездами над скудетто и футбольным полем.
Это само по себе очень трогательно - Юве у нас знают и любят, может быть больше других иностранных клубов (даже после шево-милано-истерии и безумных барсо-глоров.
А для меня оформление этого кафе близко тем, что напоминает о собственном начале боления. Впервые я помню себя, ждущим "Советский спорт" с таблицей иностранных чемпионатов в 1983 году, когда переворачивая газету, я очень хотел, чтобы Ювентус вновь оказался на самом верху. Я следил за коилчеством побед, ничьих и поражений, считал разницу мячей. Я приходил в восторг от того, когда печатали лучших форвардов, и туда попадал Росси или Бонек.
Для меня Юве был больше названием, ну и, конечно, знаменитостями. Удивительным Дино Дзоффом, казавшимся мне стариком, неожиданно притащившем Италию к чемпионству. Гениальным Мишелем Платини, который умел на поле все. Усатым Бонеком, которого я не любил, как не любил всю Польшу, преградившую нам дорогу в Испании, и свинским образом тянувшую время на последних минутах. Безуслвоно ПаолоРосси, который тогда произносился слитно, и я не знал, как его зовут на самом деле.
Ювентус был больше картинкой, почти карикатурной. Я, конечно, ни черта не понимал в его тактике, тем более, что и нарезки матчей показывали в "Футбольном обозрении" раз в полгода. Я не могу восстановить в памяти впечатления о матчах.
Но я четко помню, что как и хозяин кафе, я по-детски рисовал этих игроков, и писал Ювентус на черно-белой форме.
Наверное, нынешнему поколению детей, для которых футболисты приходят в виде фигурок на плейстейшне, или с огромных экранов, этого не понять. Как не понять всей прелести этого кафе.
А я каждый раз, проезжая его, по пути в Одессу, улыбаюсь сам себе.
Ну и, конечно, сегодня нужна только победа. Форца, Юве.

Воспоминания детства - самые яркие. Пусть иногда и обманчивые. Пусть сегодня в этом журнале окажется одна зарисовка из моего детства.
Детство я провел в коммунальной квартире. Я не могу в точности сказать, как это было, ведь я был маленький,и родители оберегали меня от превратностей коллективного быта. Но об одной вещи надо рассказать. Чем дальше я отстою от того времени, тем яснее становится, что история эта выглядит все более и более фантасмагоричной для новых поколений жителей нашей славной родины.
История эта о сортире. Сортир в нашей коммуналке был один на десяток комнат и семей соответственно. ЭТо было логично, ведь до уплотнения комнату занимала генеральша, а даже заду генеральши хватало одного сортира.
Правда, в соответствии с генеральскими запросами, сортир был немалых размеров. Я потом часто вспоминал огромный нужник, и думал, что же там делала почтенная генеральша. Возможно, в ее бытность стены украшали полотна каких-нибудь живописцев. Кустодиева там, Маковского, или, прости господи Матисса с голыми красными мужиками. Места хватило бы и на Матисса определенно.
В мою бытность Матиссом там и не пахло, и вообще пахло неважно, если не сказать отвратительно. Старый дом, старые трубы, и обещственная неухоженность были вескими причинами для неважного запаха. Зато стену украшал график дежурств, который, за неимением экселя, заботливо разрисовывался на листике бумаги в клеточку (для математики) шариковой ручкой. График обновлялся ежемесячно, и, вероятно, тех, кто не соблюдал очередность уборки, пороли (не факт, конечно, но свет я всегда аккуратно выключал).
График не лишал уборную ее ароматов, но успокаивал наиболее бдительных жильцов. Возможно, при генеральше на месте графика висело полотно Малевича, и прислуга школьным мелом так же рисовала график дежурств. Но "Черный квадрат" не пережил суровых годин революций и войн. Да что там квадрат, до наших дней не дожила и картина, которая могла бы загораживать внушительную дыру в углу нужника. Я ничего не знал о ее происхождении, и рисковал даже предположить, что ее прогрызли предприимчивые бобры, стремившиеся из нужника на волю. Так или иначе, дырка в стене сортира заставляла задуматься о многом, благо время было.
Но не эта стена сейчас является предметом моего поветствования. Две другие были куда интереснее. Возможно, во времена генеральши эти стены украшались охотничьими трофеями ее супруга. На стенах могли бы висеть клыкастые кабаньи морды, или печальные лица лосей с ветвистыми рогами.
Во время моих наблюдений стену украшали крышки для унитаза, которые со стороны очень напоминали охотничью добычу.
Каждая семья стремилась, зайдя в туалет, водрузить ягодицы на собственную доску (это желание было разумным, и с точки зрения гигиены, и с точки зрения сохранения самобытности в коллективном общежитии). И всем, или почти всем это удавалось.
Более того, стена стала своеобразным смотром достижений. По правде сказать, я плохо помню коммунальную кухню с кастрюлями. тогда они мне все казались одинаковыми, хотя я гордился тем, что у нас была чугунная гусятница, а у других ее не было.
Но ярмарку тщеславия на стенах сортира я запомнил навсегда. Там были и очень простые доски из плохо струганного ДСП, которые болтались на гвозде, непосредственно соприкасаясь со стеной. Были и более аккуратные, даже лакированные доски очень простой формы, которые опирались на несвежую газету. Были простые экземпляры, под которую заботливо подкладывалась картонка, что свидетельствовало о бедности, но претенциозности хозяина.
Были и пластиковые сидушки, очевидно, попавшие в страну из братских соцстран, а то и из Финляндии, славной своей туалетной хозяйственностью. Под такими был не просто картон, а белый картон.
А была доска, которая поражала мое воображения. Она была фигурной формы, а сзади у нее было подобие спинки, для сохранения благородной осанки в процессе. Это доска висела не на простом гвозде, а на специальном держаке, и была не менее символична, чем трон императора в Зимнем Дворце.
Она очевидно и однозначно показывала у кого жизнь удалась. И не нужны были, ни машины, ни мобилки, ни даже югославские туфли. Доска не говорила, она просто кричала о достатке.
Я даже не стал бы исключать, что кто-то из соседей невзначай прикасался к ней, а то и использовал вместо своей. Конечно, это было неслыханным нарушением субординации, но кто знает какие криминальные драмы могли разыгрываться в старом нужнике.
Теперь, спустя более чем тридцать лет, я даже не знаю, могло ли что-то так явно показать социальные различия в стране победившего равенства.
И более того, я уже не очень верю, что это была моя жизнь. Если интересно, я могу выложить еще пару-тройку коммунальных зарисовок.

Почему-то дом, в котором я родился и провел первые годы своей жизни, уже четверть века пустует.
Забавно, что когда нас отселяли, предоставляя новое жилье (а некоторые жильцы и вовсе уехали в "отселенческие" временные квартиры) в 1987 году, казалось, что пройдет несколько лет и наш отреставрированный красавец-дом вновь станет одной из киевских жемчужин.
Тем более, что капитальность необходимого ремонта была весьма условной. Дом не был ветхим, более того, как все дореволюционные киевские постройки (капитальные) он был весьма крепок.
Да, многочисленные перепланировки слегка изуродовали его внутренний облик (создавая из барских покоев коммуналки, жильцы возводили многочисленные стены и перегородки, пробивали двери, уничтожая, таким образом, первоначальные замыслы архитекторов), и сантехника не соответствовала требованиям двадцатого (теперь уже двадцать первого) века (хотя, сама сантехника была, в общем ничего, вот только один сортир на двенадцать семей, очевидно наложил отпечаток на сознание). Ну и архаичный лифт, наверное, стоило сменить, хотя в закрывающейся вручную двери были свои прелести)
Во всем остальном дом, на мой непросвещенный взгляд, вовсе не требовал капитального ремонта. Шикарные мраморные лестницы, узорные перила с орлами, ограждения балконов с растительными орнаментами, медные ручки дверей и окон, уникальная лепнина на потолке и вдоль стен - все это практически сохраняло первозданный вид (с поправкой на засранство жильцов). А дубовый паркет в комнатах за сотню лет слегка истерся лишь в наиболее востребованных местах. Впрочем, всего этого в доме, очевидно, уже нет.
Более того, капитальный ремонт, как мне кажется, и не производился. Так, подрихтовали фасад, да утащили все, что представляло какой-либо интерес (из внутреннего убранства комнат). Ну и покрасили домик в совершенно несвойственный ему красно-желтый цвет (вырвиглаз, до сих пор не могу привыкнуть, хотя казалось бы столько лет прошло).
Тогда в восьмидесятых дом долго простоял безлюдным и беспризорным. Потом его все-таки "отремонтировали" и законсервировали.
И что я вижу сейчас? Дом снова в строительной сетке, вновь суетятся какие-то строители, руша то, что сделали их предшественники.
И вместо исторического вида (запечатленного на куче дореволюционных открыток) мы опять видим леса, да странные исторические справки о людях, которые в этом доме когда-то бывали (тоже странная выставка фоток тех, кто заскакивал выпить кофе в Шоколадницу или позднейший Лейпциг).

Конечно, хочется верить, что корпорация Захура (а она выкупила дом) все-таки справится с проектом превращения его в гостиницу, не сделав из "моего" дома очередной Хайатт, и проходя по Владимирской все-таки можно будет не со вздохом, а с радостью смотреть на кусочек Киева-который-мы-теряем.

Когда в детстве мне говорили, что Киев - город-сад, Киев - один из самых зеленых городов мира и так далее, я искренне не понимал смысла этих слов.
Причем, в данном случае, "говорили" это не фигура речи. Об этом говорили в детском садике, в школе, это говорили родители, их знакомые. Осознание того, что Киев - зеленый город было с одной стороны общим местом, а с другой - предметом искренней гордости киевлян.
Я не понимал, чем тут гордится, и что в этом особенного. С самого детства я гулял по золотовортскому скверу, владимирской горке (еще без махины музея Ленина), мариинскому парку (без арки Дружбы народов), Майдану (до того, как он стал "рулеткой"), и парки в самом сердце города воспринимал как совершенно обыденную вещь. Наверное, так воспринимают жители Лондона свои парки. Деревья, зелень, газоны, каштановые свечки были для меня естественной частью городского ландшафта.
И весення пора (в преддверии майских праздников) была самой красивой, самой киевской. В промежутке между первым и девятым мая (в зависимости от времени прихода весны) расцветали каштаны, и Киев становился тем самым Киевом с поздравительных открыток, Киевом, который полностью соответствует своему гербу, центральная часть которого - стилизованная свеча (кстати, при всей любви к старине, я не понимаю чем герб с Михаилом - стандартный рисунок, воплощающий триаду самодержавие - православие - народность лучше уникального, индивидуального герба советского Киева. Герба, на котором не было ни молотков, ни серпов, ни глянцевых святых. Герба, который был одним из лучших творений советской геральдики. Михахила, который висел в доме еще в застойные времена, я, будучи хоккейным болельщиком, окрестил "Крылья советов", позабавив окружающих кощунственным как с точки зрения православия, так и с точки зрения советской власти образом).
На майские казалось, что каштаны везде, а свечки заглядывают в каждое окно. И когда я выглядывал с балкона, завороженно наблюдая за проходом по окнами колонн военной техники во время парада, свечки нет-нет да и переключали внимание маленького мальчика, выигрывая неравную битву с танчиками и прочими машинками.
К сожалению, тот Киев мы потеряли навсегда. Сейчас стало модно выкладывать киевские панорамы как раз времен моего детсва (конца семидесятых), и глядя на них, я понимаю каким "лысым" стал современный город. И вот теперь мне наконец стало понятно, чем гордились тогдашние киевляне, говоря о том, что наш город - это самый зеленый город.
К сожалению, я этим похвастаться не могу. В Киеве стало больше домов, больше машин, больше людей. А вот одним из самых зеленых городов он перестал быть навсегда. И, учитывая специфику нашей страны, я не верю в то, что когда нибудь я вернусь в тот Киев моего детства, который сейчас кажется просто сказочным.
Вот эти заросли на фотке, это между прочим, улица Владимирская. В районе нынешнего Хайата.

Новый год подкинул еще один повод подумать о том, как изменился мир за последние тридцать лет. Как сейчас помню, что в детстве я всегда ждал предновогодней программки телевидения. Открывал ее и искал фильмы, которые показывали очень редко, почти всегда под новый год. Иногда находил, иногда нет, от меня ничего не зависело, и это было сродни лотерее.
Подумать только ,сейчас любой фильм можно купить, скачать, посмотреть на люблом языке и в любом качестве. А тогда кино выдавалось всем по разнарядке, исходя из вкусов и возможностей теленачальства.
С тех пор для меня новогодне-елочный оттенок почему-то имеют такие нейтральные в сезонном смысле фильмы, как "Невезучие" или "Моя прекрасная леди". Ну а советская классика безусловно воспринимается как новогодний подарок: "Самогонщики", "Карнавальная ночь", "Зигзаг удачи", "Двенадцать месяцев", "Снежная королева", ну и, конечно, "Чародеи" и "Ирония судьбы".
А еще из воспоминаний детства в голове у меня отложилось новогоднее "Что? Где? Когда?". Я опрдееленно видел его не каждый каждый. Я не помню в точности этих передач. Пожалуй, они даже причудливо смешиваются в моей памяти, но они определенно были составной частью новогодней программы. И мне тоже хотелось, "как они" сидеть в кресле и отвечать на вопросы.
У теперешних детей вряд ли могут возникнуть какие-либо телеассоциации с Новым Годом, ведь для них в телевизионном плане эта ночь не отличается от всех остальных.
Скажите, а что вам вспоминается из новогоднего теледетства? Что вы видели только на новый год и запомнили. С чем у вас ассоциируются детские елки?

Наткнулся в блоге "Интересного Киева" на эту фотку, и предался воспоминаниям.

В год, когда была сделана фотка, я "гулял" в коляске внутри и вокруг замечательного строения едва ли не каждый день. Потом я делал там первые шаги, потом самозабвенно предавался детским забавам на площадке с нехитрыми горками и стенками, расположенной со стороны, противоположной фонтану.
Но, забавляясь на площадке, я нет-нет да и подходил к древним стенам, и, на удивление хорошо для себя сегодняшнего запомнил их. Кладку, странные металлические балки посредине, какое-то кольцо.
Я не понимал, какими были эти ворота когда-то, я не воспринимал их ни как защитное сооружение, ни как "ворота города". Я понимал только, что это кусочек чего-то очень старого, как София, внутрь которой меня тоже водили...
А потом, когда я уже учился в школе, кто-то почему-то решил, что в "юбилею" Киева, древность надо спрятать, "похоронив" под лубочным новоделом.
И когда, с одноклассниками я ездил на экскурсию с посещением "Золотых ворот" и экскурсовод взахлеб рассказывал об уникальной реконструкции и восстановлении исторического вида ворот, таких, какими их видели киевляне бог знает сколько веков назад, я отстал от общей группы и подошел к камням, которые я знал с детства, и которые теперь были спрятаны в глубине монстра. Я их потрогал, и попрощался что ли, по-детски, наивно.
Но, кстати, с тех пор я ни разу не был внутри новодела, и не приветствовал камни детства. Да и не знаю пускают ли вовнутрь сейчас.
Я до сих пор не понимаю, зачем были возведены бутафорские ворота. Никто в Риме не отстраивает Аргентину и не восстанавливает "как было" Форум. В Иерусалиме никому не приходит в голову сделать "историческую реконструкцию" Голгофы или Второго Храма.
В Египте не выстраивают заново величественный карнакский храм.
Везде древностям дают возможность смотреть на нас в первозданном виде. А нам прикасаться к действительно живой истории.
Почему же Киеву необходимо спрятать свои немногочисленные древности, убрать их с людских глаз, погребя под чудовищами из строительного папье-маше?

В субботу у меня была встреча одноклассников и затяжной квест (который, собственно, недавно закончился).
По идее, я должен был проигнорировать квест, и от души напиться с одноклассниками. Но я, почему то предпочел игрища.
Правда, и встречу посетил. Всего на два часа, но, оказалось, именно два часа - это то время, которое стоило отвести на данное мероприятие.
Удивительно, со времени выпуска прошло уже вдвое больше времени, чем мы вместе учились, но все узнаваемы, и возвращают тебя самого в детство.
Посмотреть на одноклассников - таких, какими они стали через девятнадцать лет после выпуска - очень прикольно. Правда, только посмотреть. Общаться тяжеловато. Все-таки очень разная жизнь и интересы, и на одних "а что ты сейчас?" или "а помнишь?" разговор не построишь.
Поэтому здорово было чинно посидеть за общим столом, вспомнить детство, а потом вернуться в сегодняшнюю жизнь, отдав предпочтение динамичной игре перед тяжелой попойкой.
Впрочем, через год я бы снова с удовольствием увидел бы своих одноклассников. Правда, сидеть и пить я бы не стал. Теперь уже даже в том случае, если на встречу не будет накладываться никакое мое мероприятие.
Формат двухчасового погружения в детство меня устроил вполне.
И игра была замечательной, хотя и выматывающей. Стар я стал в такое играть, еще и подволакивая ногу. Но буду работать над собой.

Период полураспада стронция - порядка 29 лет. Об этом значительная часть населения СССР узнала 24 года назад, вскоре после чернобыльской аварии.
Тогда мне этот срок казался вечностью. Целых 29 лет. Ого-го. Практически сопоставимо с ураном с его миллионами оборотов земли, необходимыми для полураспада.
Немного странно сознавать, что извергнутый тогда разрушенным реактором стронций уже практически полураспался, то бишь половина нестабильных атомов поубивала котов Шредингера.
За это время я вырос, страна исчезла и была заменена новой, прошли катаклизмы и потрясения, настал капитализм, случился миллион событий. А вот о стронции с его периодом полураспада я помню до сих пор.
И конец апреля 1986 года, когда в пыли, вдруг оказавшейся опасной, мы играли в школе в футбол. Когда смотрели с балкона на первомайскую демонстрацию, а потом слушали вражеские голоса, которые объявляли нас чуть ли не покойниками.
И май, когда казалось весь Киев переместился на вокзал, и делился на тех, кто уезжает сегодня и кто стоит в очереди за билетами.
И ликование этого самого полупустого Киева, когда "Динамо" пока в последний раз взяло Кубок.
1986-й стал отличной меткой для памяти. Теперь многие собтия детства делятся для меня на "до Чернобыля" и "после Чернобыля". И я точно знаю, что было в каком году.
Надеюсь, катастрофа масштаба чернобыльской, больше никогда не случится. Но 26 апреля мы, наверное, запомним навсегда.

Свое знакомство с фантазиями Кэролла я начал с советского, не побоюь этого слова, мюзикла. В шикарной картонной коробке лежали две огромные пластинки, которые, года в три-четыре я заслушал буквально до дыр. Кстати, песни оттуда я периодически слушаю в машине до сих пор. Уж очень хорош был Высоцкий, да и вся постановка целиком.

Песенка Кэролла, песенка орленка Эда, марш Антиподов, песня про королевский Крохей - чудесный набор.
Естественных, всех кэролловских глубин я понять из постановки не мог, но и не надо мне это было.
Затем была адаптация (уже даже не помню русская или украинская), из которой я понял общий смысл сказки, и полюбил ее еще больше.
Потом был мультик, который я знал, что называется "с пеленок" (не со своих, с мультиковых). Поскольку папа в то время работал на Киевнаучфильме, еще до появления мультика на экране, я уже играл с пленками с изображениями королев. Алисы и других героев. К мультику делались фоновые подложки, на которые накладывались прозрачные пленки с изображением героев.
А уже потом наступило время академического издания перевода с комментариями, где комментариев было больше, чем текста.
И уже к этой книжке я возвращался потом неоднократно, полюбив Алису всей душой.
И вот фильм Бертона. Прекрасный, чудный, красочный, интереснейший фильм. Я получил от него массу удовольствия, и он возродил те детские чувства, которые я испытывал при прослушивании старенькой пластинки. Блестящая фантазия на тему Кэролла. И мне вновь безумно захотелось прочитать книжку (за чаепитием), еще и еще раз смакуя подробности, и возвращаясь к словесным и логическим игрушкам.
Да здравствует Бертон, да здравствует Депп, да здравствуют фантазии на тоненьких ногах. Вот только Шалтая-Болтая не хватало. И украинский перевод мне не понравился. Странные слова Жербельковт и Бузогриз, странно, что Тру-ля-ля и Тра-ля-ля (или для особых "знатоков" Твидлдам и Твидлди) назвали как лнивых мышат из украинского мультика тридцатилетней давности. Короче, выпендреж с собственной озвучкой не порадовал. Калька и то была бы лучше.

Скелет и мясо. Как картины обрастают элементами. Как внутрення структура картин помогает нам эффективно мыслить.

В чем-то подобны детским воспоминаниям каждого отдельного человека и коллективные воспоминания о детстве самого человечества. К таким воспоминаниям, безусловно, относится и небольшой рассказ об Иосифе, записанный в Торе. Этот рассказ можно уподобить той сжатой, лаконичной картине, тому скелету, на который могут наращиваться все новые и новые элементы. Время отшлифовало этот рассказ, в котором сплелись действительность и фантазии, явь и сон, и оставило его в таком компактном виде в памяти человечества. Этот рассказ не был абсолютно правдивым уже тогда, когда создавался, подобно тому, как не была совершенно истинной та информация, что передавалась в прекраснословных беседах. Этот рассказ и походил на детское воспоминание, с одной стороны яркое и незабываемое, а с другой размытое и неопределенное.

( Read more... )

Сегодня, вместе с родителями рассматривал свой детский альбом. Нашел несколько забавных фоток. Первая часть сегодня.
В детстве я был замечательным, упитанным младенцем. Мой чрезвычайно здоровый вид обращал на себя внимание. В возрасте пяти лет, к примеру, я рекламировал на далекой канадской земле питательные соки и детское питание. Точнее, конечно, не я лично, а мой светлый образ.
Хотя на следующей фотке я помладше, вы можете сами поверить, что в роли отважного пожирателя яблочного пюре я был весьма убедителен.

( Read more... )

В советском кино было много чудесных фильмов. Но один из них, на мой взгляд, стоит особняком. Наверное, потому, что в моем детстве было не так много "правильных" детских фильмов. Тех, которые смотрятся на одном дыхании, и берут за душу. Летом, на базе отдыха в лесу, куда из соседнего села приезжала кинобудка с фильмами, я не один и не два раза бегал к сетке импровизированного кинозала под открытым небом, когда там крутили "Балладу о доблестном рыцаре Айвенго".
В свое время кадры из фильмов Эйзенштейна попадали в учебники, и многие начали считать их хроникой. Так вот на меня "русский Айвенго" произвел не меньшее впечатление.
Спустя энное количество лет я прочитал книжку Скотта, и счет ее изрядной скукотищей, ведь тамошний Иванхое был лишь бледной тенью экранного возраста.
Еще через энное количество лет, я начал серьезно знакомится с историей, узнал про саксов и норманнов, их противостояние, нашедшее отражение в языке (именно тогда в английском появились pig и pork, cow и beef, узнал о силе феодалов во времена Иоанна Безземельного.
Но даже зная о коммерческой подоплеке возвращения Ричарда Плантагенета в Англию, я не мог отделаться от образа героического борца и друга "народного героя" Робин Гуда, Ричарда Львиное Сердце. Узнав о крестоносцах и многообразии орденов, я все равно упорно цеплялся за Бриана ду Буагильбера в исполнении Химичева, как за эталон крестоносца.
В общем, этот фильм изрядно испортил меня в смысле реального восприятия истории. Зато подарил кусочек того мира, о котором пел Высоцкий в "Балладе о борьбе", которую, благодаря авторам фильма услышали миллионы (фильм 1983 года, и со смерти поэта прошло уже три года, а песни его зазвучали, как вчера написанные). Ведь я принадлежал именно к этому поколению "книжных детей, не знавших битв". И, надеюсь, эта баллада помогла мне не стать "не при чем" в этой жизни.
Поразительно, как в откровенно застойные времена в советский фильм, рекомендованный к показу, попали откровенно антисоветские баллады о борьбе и о вольных стрелках. Ведь этот текст тогда восринимался, как совешенно крамольный. Да и сам успешный штурм "народными массами" феодального замка (тогдашнего "обкома партии") выглядел фантастически.
А фильм вышел, и Высоцкий спел. И это было прекрасно. И до сих пор "кружит наши головы запах борьбы". Ведь мы воспитаны на этих фильмах и этих песнях.