fi_la

Вторая часть рассказа. Столь же неспешная, как и первая. Обстоятельность - мой конек.

Однако, мы отвлеклись. Из учебников биологии мы знаем, что отдельные удачные находки Природы повторяются затем не раз и не два. Подобный феномен мы можем наблюдать и в работе отдельных органов у различных видов животных, и в работе физиологических систем, и в образовании экологических цепочек, и в механизмах приспособления к окружающей среде. Наиболее ярким примером последнего, к примеру, является конвергенция, которая наблюдается у особей различных видов, живущих в одинаковых условиях. Вообще же, потенциал каждой «новинки» максимально используется в разных вариантах и сочетаниях на разных «этажах» эволюции.

Возможно, этот феномен объясняется спецификой органической жизни, ведь на всей планете она развивается в сходных условиях, а значит, учитывая то, что ее системы сложены из схожих элементов, на аналогичные «вызовы» разные системы будут отвечать адекватным образом.

Возможно также, что эта связь более глубока и присуща всем самоорганизующимся системам.

А что же человек? Поскольку мы уже договорились, что он является плодом эволюции, то резонно предположить, что и в его жизнедеятельности можно обнаружить аналогии с уже известными механизмами.

Правда в сфере физиологии редко можно найти истинное «дублирование» какой-нибудь находки, чаще речь идет просто о наследовании признака от предков. Однако если оно все-таки существует, то почему бы не поискать его на разных уровнях, в том числе в сфере человеческого сознания и человеческого мышления.

Конечно, делая такое предположение, и рискую впасть в излишнюю вульгаризацию, подобную той, в которую впал в свое время Иаков, когда сумел так ловко обмануть старого Лавана с помощью хитрости, о которой пастухи позднейших времен слагали легенды. Ведь по простоте душевной патриарх (самонадеянно отставив божий промысел на время на второй план) посчитал, что овца, увидевшая полосатый прутик, всенепременно и обязательно будет зачинать крапчатое потомство, связав, таким образом, однозначно и недвусмысленно тонкую материю разума, пусть и бараньего, с процессом деторождения.

Впрочем, Иакова, наверное, оправдывает то, что для него оба эти процесса были весьма таинственны, и трудно даже сказать, какой из них он считал более загадочным.

Также оправданием ему в какой-то мере может служить и то, что во времена куда более поздние и просвещенные, а именно в золотой античности, греки наивно полагали, что успех Иакова вполне может быть повторен и в случае с собственным потомством, для чего водружали перед ложем беременных женщин прекрасные изваяния.

Нет, мы не можем и не должны допустить подобной вульгаризации, которая хотя и притягивает нас своей простотой, однако, несомненно, отдаляет от истины, поисками которой мы так усердно занимаемся.

Собственно, я и не хотел грубо и напрямую связывать разум с работой иных органов, а лишь высказал предположение о том, что он по своей природе может быть равен всему сущему (разумеется, эта мысль не слишком нова, ее и сейчас, вслед за мудрецами древности, часто повторяют философы). Будучи же равным миру, он вполне может работать в соответствии с теми же схемами, которые однажды именно для мира и были выработаны (по крайней мере, для мира органического).

Уподобив разум Природе, мы опять вынуждены ненадолго вернуться к вопросу о механизмах и движущих силах эволюции.

Конечной целью эволюции является, очевидно, создание стабильных органических систем. Иначе чем же объяснить существование естественного отбора и приспособляемости к окружающей среде. К выживанию, а значит, к стабильности, стремится каждая особь, каждая популяция, каждый вид, каждая экосистема. И наш мир поощряет это стремление. Чем прочнее, надежнее, или чем гибче система, тем больший отрезок времени отводится ей на сцене истории. В борьбе за стабильность органические системы научились многому. Они умеют конкурировать и сосуществовать друг с другом. Они умеют вырабатывать в себе качества, позволяющие занимать уникальные экологические ниши; умеют быть автономными и независимыми от изменений внешнего мира; умеют вступать в союз с другими системами, и т.д.

Для реализации этих умений у видов вырабатывались различные признаки. Будь-то, необычайная плодовитость, умение жить в двух средах, чувствительные органы, теплокровность …, продолжать можно бесконечно.

Особняком в этом длинном ряду стоит разум. Он тоже, безусловно, является одним из признаков, обеспечивающих стабильность, и мы видим как варьируется его значение для выживания у различных видов. Появляясь в качестве незначительного фактора, он, постепенно, становится одним из многих важных, а далее приобретает чуть ли не привилегированное положение.