Мне же пора завершать эту, и так неоправданно затянутую главу. Уважаемый читатель наверняка уже утомлен моими истеричными попытками лягнуть Освальда Шпенглера, который, к сожалению, не может мне ответить. Мне же не остается ничего другого, как призвать читателя быть снисходительным, и оправдать мои злобные нападки на гения желанием установить истину. Ведь я и в самом деле не задавался целью наплевать в спину великому философу.

Впрочем, подводя итоги, я хочу еще раз подчеркнуть, что, очевидно, именно шпенглеровский подход к исследованию культуры более всего соответствует выдвинутой мной самим концепции о принципе картин и элементов, как ее краеугольном камне. Именно Шпенглер рассматривает культуру, как картину, которая с самого начала таит в себе потенцию, реализующуюся затем путем заполнения ее новыми элементами.

Да и лицо каждой культуры, по Шпенглеру, определяется именно взаимосвязью и взаимозависимостью отдельных суперкартин, которые, как и в человеческом мышлении, причудливым образом переплетаются в мире картин культуры, обеспечивая тем самым ее неповторимую индивидуальность.